Держу на лице все туже задорную улыбку, показывая Андрею, что это мол такая игра, все сделали ход, теперь твой черед. Даниил тоже щерится подначивающей усмешкой, и даже Александр и тот чуть растянул губы. Возникшая ситуация кажется им какой-то нереально-сказочной и от этого слегка забавной, и даже по-семейному доброй. Пусть и гипотетически, но эти двое только-что позволили себе великодушный жест, а ведь каждому хочется быть щедрым, особенно когда это ему ничего не стоит.

Андрей все еще хранит на лице серьезное выражение, ему непонятно как все только что услышанное вообще взаимосвязано, но общее насмешливо-хорошее настроение заражает и его.

Рассмеявшись, он небрежно махнул рукой.

— Ладно, обещаю тебе, Фрязин, коли случится, как ты сказал, то быть по-твоему. Слова худого не скажу, пусть вступают в твой Союз.

Часть 1

Глава 11

Конец февраля 1258 года

— Что это там за суета у наших ворот⁈ — Калида настороженно придержал своего коня, указывая на мелькающие в темноте факелы, непонятные силуэты и людской гомон перед частоколом нашего лагеря.

Останавливаю кобылу рядом и слышу ворчание друга.

— Не нравится мне это! — Повернувшись к стрелкам охраны, он жестом отправил одного из них вперед. — Глянь, че там за шум!

По части безопасности я в решения Калиды не встреваю, считая коли уж доверил свою охрану человеку, так будь добр выполняй его требования!

Но сегодня я уже так вымотался, что позволяю себе побурчать.

— Ну на воду же дуешь, Калида! Кто к нам сейчас сунется⁈

Тот с каменным лицом сидит в седле, всем своим видом показывая, что ни в какие прения вступать не намерен. Я тоже замолкаю и просто жду возвращения стрелка.

В моей голове все еще стоят моменты только что закончившейся встречи с князьями. Всплывают обрывки собственных фраз, которые мне хотелось бы изменить, что-то добавить, где-то ответить по-другому. Нервное напряжение минувшего разговора до сих пор еще довлеет надо мной, хотя в целом встреча закончилась хорошо. Принципиальное согласие получено, а ожидать большего в такой ситуации было бы глупо. Теперь если-таки удастся напялить Австрийскую корону на голову Романа Даниловича, у меня будет неоспоримое право требовать выполнения договора. А ежели кто заартачится, то всегда можно будет привлечь двух других для принуждения к выполнению.

В общем я доволен, хотя эта встреча высосала из меня все соки. Хочется только одного, побыстрее вытянуться на койке и закрыть глаза, а тут Калида со своей осторожностью!

Начинаю раздраженно закипать, но тут возвращается посыльный. По его сияющей физиономии уже понятно, что там, в лагере, происходит что-то совсем обратное опасениям Калиды.

— Там это, — кричит он еще на подъезде, — обоз большой пришел из Твери!

'Вот это удачный день! — Вспыхивает в голове радостная мысль. — И встреча прошла хорошо, и припасы наконец-то добрались!

Трогаю с места, и через минуту мы уже в воротах лагеря. Здесь действительно радостная суета. Десятки фургонов сгрудились на лагерном плацу, и бойцы со всех подразделений стягиваются туда же. Возчики и охрана обоза — все нарасхват! Все ищут знакомых, стараясь хоть что-нибудь разузнать о своих семьях и близких.

Мне это по-человечески понятно, но порядок есть порядок, и я поворачиваюсь к Калиде.

— Разберись тут, и список всего, что привезли, мне на стол.

Сказав, пускаю кобылу к своему шатру и слышу за спиной грозной крик своего друга.

— Где старший по каравану⁈ Полковников и капитанов ко мне, живо!

Еду к себе и ни на миг не сомневаюсь, что через пять минут на плацу все будет как надо. Вот уже и коновязь, Прошка принимает кобылу под уздцы, и я спрыгиваю на землю.

«Дождусь списка, быстро гляну, сколько и чего привезли, и спать!» — Убеждаю сам себя, но тут Прохор портит мне сей благостный настрой.

— Тут чех какой-то вас дожидается! — Шепчет он мне на ухо, и у меня появляется предчувствие, что лечь спать сегодня вообще не удастся.

Без всяких вопросов читаю по глазам Прохора, что человека, ждущего меня, он не знает и особых подозрений он у него не вызывает.

— Говорит, дело у него к тебе важное! — Продолжает Прохор и без моих вопросов.

Становится занятно, и первая мысль послать этого нежданного чеха куда-подальше, как минимум до утра, уступает место любопытству.

Уже заходя в шатер все же, бросаю Прошке.

— Ладно, зови!

Плюхаюсь в кресло и вытягиваю ноги.

«Посмотрим, что это за чех такой! — Бормочу про себя и наливаю себе полную стопку настойки. — Надеюсь, он стоит моего ожидания».

Слышу за порогом шорохи и в щель приоткрытого полога вижу, как стрелки обыскивают невысокого полного мужчину. Через мгновение Прохор заводит его в шатер, а сам встает у него за спиной.

Поднимаю взгляд на незваного гостя.

— Кто таков, чего ищешь⁈

Тот кланяется мне до земли и называется.

— Я, Якоб Лобко’виц, член купеческой гильдии города Праги!

Имя мне ни о чем не говорит, но вот внешность гостя подсказывает, что он такой же чех, как я египтянин. То, что мужик из колен Изралеевых, настолько очевидно, что вызывает у меня усмешку.

— И чего ж ты, член гильдии, хочешь⁈

Тот бросает недвусмысленный взгляд назад, на стоящего у него за спиной Прохора, мол мои вести не для лишних ушей.

Оцениваю навскидку гостя. Невысокий, с брюшком, лет пятидесяти. Богатырем не выглядит и на киллера, явно, не тянет.

Перевожу взгляд на Прохора, мол выйди, но тот сразу аж взвился.

— Помилуйте, господин консул, Калида не велел! Узнает, что я вас одного с незнакомцем оставил, так со свету сживет!

Вижу, Прошка не перебарщивает, Калида может! После покушения в замке Коленинзель он за безопасность взялся всерьез, и Прохору реально не поздоровится.

«Ладно, — думаю про себя, — береженого бог бережет! Может, Калида и прав!»

Ждущий взгляд чеха все-еще нервно пялится мне прямо в лицо, и я отвечаю на него по-чешски.

— Говори на своем языке, мои люди его не разумеют.

Сдержав удивленный возглас, гость кивнул и начал рассказывать.

— Я торгую с Будапештом и часто мотаюсь туда-сюда. Вожу от них кожу и шерсть, а туда железо всякое да посуду нашу. В столице венгров я многих уважаемых людьми знаю и с Ростиславом Михайловичем, что недавно получил от короля Белы титул бана Мачвы, тоже знаком.

Назвав имя, он замер, уставясь на меня своим темно-карими чуть навыкат глазами, и я сразу понял, о ком он говорит.

«Ростислав Михайлович, — тут же всплывает в голове информация, — старший сын казненного десять лет назад в Орде Михаила Ярославича Черниговского. Непутевый сын, отказавшийся от отца ради женитьбы на венгерской принцессе Анне, дочери короля Белы IV. Про разоренный отеческий стол он давно и думать забыл и со времен нашествия Батыя трется при венгерском дворе. Король Бела своего зятя ценит и, как сказал чех, даже сделал его баном Мачвы, то бишь по-нашему князем области Мачва, что где-то на севере сегодняшней Сербии».

Тут надо сказать, что я вспомнил о Ростиславе еще в самом начале похода, когда прокручивал в памяти всех известных мне людей этого времени. Его личность заинтересовала меня прежде всего тем, что он пару лет назад с помощью своего тестя оттяпал себе кусок Болгарии на самом севере и выдал свою дочь замуж за Болгарского царя Михаила I Асеня. Это позволило ему влезть в Болгарские дела, а после неожиданной смерти Михаила I даже замахнуться на большее. Воспользовавшись возникшим междуцарствием, он захватил Болгарский трон и провозгласил себя царем. Правда, удержаться на нем не получилось. Претендентов и без него хватало, так что вскорости его оттуда благополучно поперли. В результате недолгой войны он потерял все добытые ранее земли, за исключением Видинской области Болгарии. Это крохотный кусочек земли ему все-таки удалось сохранить, что позволило самовлюбленно именовать себя царем Болгарии до самой своей кончины.